Вот интересная на мой взгляд статья об электронной демократии.
Об электронной демократии (взята с форума) Речь пойдет об электронной демократии. Но – не сразу. Дело в том, что демократия – это вовсе не голосование одних независимых индивидов за то, чтобы ими правили другие независимые индивиды. Демократия, на самом деле, это сложный социальный процесс, в котором люди вырабатывают новые идеи, складывают из них системы идей, строят сценарии желательного будущего на основе этих идей, создают организации для развития и реализации этих сценариев и только потом выдвигают каких-то людей, уже известных по предшествующей деятельности, для управления деятельностью по реализации идей. Как вы можете голосовать за Пупкина, обещающего построить (допустим) делиберативную демократию, если вы ни черта не знаете ни об этой хитрой демократии, ни о Пупкине? Приходится читать, что об этом пишут другие люди, но как можно им верить? Читать, что пишут третьи люди про этих других? Тут нужна некая авторитетная организация, которая говорит: вот эти и эти – наши люди, мы за них отвечаем, им можно верить. Это общий принцип распределенных когнитивных процессов (когда вместе думает много людей). Доверие. Основа соборного мышления. Допустим, в науке некой страны был бы такой уровень лжи, как в нашем обществе сейчас. Трудно было бы ученым. Кто-то пишет, что сумел клонировать клетку, а на самом деле – врет. Другой пишет, что получил скорость выше скорости света. И опять врет. И так далее. В науке есть организации, которые умеют проверять написанное, и изгонять навсегда ученых, которые врут. А отдельный исследователь никогда не успеет лично проверить все, что пишут в журналах. Поэтому нужны организации, причем правдивые. Чтобы решать сложные задачи, которые не решить в одиночку, ибо силы отдельного человека не бесконечны. Но человек может выдвинуть идею, которая станет силой, почти бесконечной, овладевая массами. Научными или социальными, все равно. Более того, наука (хорошая) устроена так, что в ней автоматически создаются организации для проверки сомнительных, но важных для понимания, идей. Ученые (нормальные) так воспитаны. Если кто-то пишет, что получил холодную термоядерную реакцию, облучая дейтериевый ацетон ультразвуком (Рузи Талейархан), то быстро образуются несколько групп, чтобы проверить эксперимент. Сами образуются, без постановления министерства по науке. Результат: Талейархан лишен звания профессора «за фальсификацию». Вот если бы политический народ так относился к фальсификациям, как ученые, и так же умел организовываться для проверок, много в политике осталось бы людей, которые что-то обещали, но не делают? И, тем более, строят себе замки за государственный счет. Мы живем в очень сложное время. Времена, собственно, никогда не были особенно простыми. Но сейчас они сложнее для понимания, сложнее когнитивно, чем даже XX век, осложненный для России-СССР двумя мировыми войнами и преодолением технологической отсталости. Весь этот век был продолжением уже сложившейся в XVIII – XIX веках (уже 200 лет) и идеологически понятной линии Модерна, линии индустриального, рыночного и политически либерального развития. «Мэйнстрима», как сейчас принято говорить. При всем том, что Россия выбрала альтернативный проект, проект планового, нерыночного развития и однопартийной политической системы, этот проект был ответом (в смысле, который придал терминам вызов-ответ Тойнби) на вызов западного лидерства, проект ускоренного догоняющего развития на понятный, в принципе, Западный проект, логично завершающийся созданием глобального рынка. Время к концу XX века спрессовалось в разы, и сейчас мы имеем другую ситуацию. С одной стороны, перед нами явственно завершающийся проект Модерна, исчерпывающий себя мир капиталистического производства и обмена, в котором доля материального производства, доля классической пары «рабочий-предприниматель» неуклонно сжимается, уступая место производству идей, смыслов и сценариев, для реализации которых вместо нефти и стали используется виртуальный капитал. Строить сейчас новый догоняющий проект того, что умирает, хоть в демократических, хоть в нео-тоталитарных формах, бессмысленно и грозит гибелью носителя любых самостоятельных, альтернативных сценариев – народа России. А ценность альтернативных сценариев понятна всем разработчикам, от научных теорий до сверхзвуковых самолетов. Могут, конечно, сказать, что коммунистический проект не был догоняющим, а напротив, опережающим – но практика показала, что он не имел важных элементов, нужных именно для того, чтобы обгонять, не имел подсистем, обеспечивающих свободу мысли и отбор эффективных мыслей, в результате чего и погиб именно тогда, когда почти догнал, выполнив тем самым свою историческую миссию. Идея, может быть, и была правильная, но создатели «слюдяных крыльев» не имели понятия об аэродинамике… и мотора бензинового у них не было. Со свободой мысли сейчас стало получше, но вот для реализации в России сегодня из всего многообразия отбираются мысли, скорее, контрпродуктивные. А свобода мысли без возможности реализации ведет к тому, что вместо крупных идейных систем, парадигм, возникает миллион мелких идейных зародышей, вокруг которых концентрируются мельчайшие когнитивные сообщества по три-пять-десять человек, и которые никак не могут дорасти до чего-то жизнеспособного. И, похоже, некоторые люди это мелкотемье специально подпитывают, раздавая мелкие подачки всяким «независимым». Пусть расцветает сто цветов, но дереву вырасти не дадим! Проблема сейчас гораздо сложнее умственно, теоретически, чем в 1917-м. Там перед глазами был Запад, который ушел далеко вперед и перед которым была долгая перспектива. Была с запада же взятая теория Маркса, за которой стояли уже миллионы людей на Западе, стояли сотни мощных умов, развивающих основу, заложенную классиком. Сейчас перспективы Запада тонут в сгущающемся тумане. Ничего подобного марксизму у них нет, нет идейных рамок, парадигмы для осознания ситуации, которую мы могли бы взять. В еще более густом тумане перспективы России. Выбор, вроде бы как сделанный в 1991-м году, выбор вхождения в рыночный плюралистический мир, под сомнением. Все большая часть населения стремится то ли к возврату социализма, то ли к созданию нового, альтернативного Западному, проекта. Конечно, есть люди, которые считают, что это неразумное большинство следует за шиворот втащить в рыночное благолепие, и хрен с ней, с демократией. Но «не шмагла я»… Они начинают понимать, что пять процентов богатых не могут тащить за собой семьдесят процентов бедных, и все больше устанавливаются в том, что «с этим народом и с этой страной ничего не сделать». И эта идеологическая неопределенность тоже одна из сложностей настоящего момента. Народ наш хочет понимать, куда мы идем, но пока не хочет сам решать это. До сих пор население Руси превращали в народ насильно, внушая ему некую идейную систему. Но, не забывайте, народ меняется. Все же, народ России XXI века с Интернетом и массовым высшим образованием – это совсем не крестьяне века XIX. Где-то около 988 года Перуна сбросили в реку, и населению повелели стать православным. Еще лет через семьсот образовался «народ-богоносец», соединяющий православие, самодержавие и народность. Не смотря на всю веру многих и многих в эту триаду, история показала, что население приняло идеи скорее по принципу непротивления, чем сознательного участия. В 1917-м православие было заменено на коммунизм, монархия – на «руководящую и направляющую», ну, а народность («трудящиеся») сохранилась, как некое моральное оправдание. Оказалось, что народ не такой уж и православный. В 1991-м коммунизм сменили на свободу рынка, монархия приняла (в конце концов) форму «вертикали власти», а народность – форму словесного дыма. Население, опять же, проявило непротивление. Вот беда - идеология рынка не может заменить идеологию православия или коммунизма. Некоторые умники решили «откатиться» на старую операционную систему (православие), чтобы чем-то заполнить идеологический вакуум, и население вдруг решило, что оно – православное, хотя не может назвать хотя бы половину апостолов и не соблюдает пост. Но почему-то кажется, если снова объявить «нео-коммунизм» (с супермаркетами), то «православные» легко снова станут атеистами. И вот в этом вакууме начались совершенно новые процессы. У населения впервые появилась возможность самому разработать для себя какую-то идеологию. Более того, уровень образованности населения наконец-то (спасибо коммунистам XX века) позволяет ему разрабатывать идеологии. Но для разработки атомной бомбы нужно существование множества институтов, физиков – для разработки принципов, химиков – для очистки урана, математиков – для расчетов и так далее. Для создания и поддержания идеологии тоже нужны специальные социальные структуры, примером чего является Церковь. Или компартия. Организации нужны, "человек один не может ни черта" – это еще индивидуалист Хемингуэй из себя вымучил к концу жизни. А что у населения есть для разработки идеологии? Это что, проще, чем атомную бомбу придумать? Остались от советских времен некие гуманитарные институты Академии наук, но не для того они были созданы, не на то «заточены». Не случайно эту идеологию никак не могут породить с 1996 года, когда Ельцин призвал создать «национальную идею». Итак, что у нас есть? Во-первых, у нас есть русская культура, которая уже успела освоить и включить в себя, как органическую часть, очень много из мировой. Во-вторых, у нас есть масса интеллектуалов, уже не в первом поколении, владеющих этой культурой. В-третьих, мы имеем грамотный народ, выученный за XX век не только читать, но и истории, литературе, географии, математике и так далее. Причем чуть ли не каждый пятый имеет высшее образование. И, наконец, у нас не так плохо дела с Интернет. У нас, по последним данным, уже почти 50 млн. пользователей Сети, проводящие там больше 20 часов в неделю. Да, эти тысячи интеллектуалов порождают невозможное количество разнообразных текстов и идей, в которых трудно разобраться. Но мы можем использовать современные средства, которые состоят в создании виртуальных организаций, сетевых сообществ, способных навести порядок в этом море идей. Сотни тысяч просеют через свои сита идеи тысяч идейных лидеров, отберут из них свое, создадут коалиции для поддержки лучших идей, заставят лидеров ориентироваться на себя. За счет использования Интернет это будет в сто раз дешевле и в десять быстрее, чем издавать газету «Искра» и ездить на партийные съезды в Лондон. В этом суть проекта «электронная демократия». Это не только средство «голосования из дома». И не только средство независимого контроля за счетом голосов. Хотя и это – тоже. Электронная демократия – это средство народного, соборного мышления. Средство разработки идеологий, в которой сможет принять участие каждый яркий талант из самой отдаленной провинции. Это средство разработки путей в будущее. Средство выбора этих путей. Средство поиска компромиссов между разными стратегиями и сценариями. Средство создания коалиций в поддержку идеологий и стратегий. Средство реального принятия общественно-значимых решений по разным вопросам на разных уровнях – от своего дома, квартала, города до всей страны. Да, будет великое множество мнений и вариантов. Из многообразия нужно отбирать, и отбирать быстро и правильно. Для решения этой проблемы в систему электронной демократии нужно будет встроить технологию когнитивных сетей, на разработку которой будет направлена научная деятельность Фонда. Но система должна быть создана, и (как все в России) должна иметь три стадии: 1. Помочь населению осознать себя, осуществить рефлексию, стать субъектом истории, НАРОДОМ 2. Создать научную (насколько это возможно) теорию развития общества, государств, всемирной истории, предсказания будущего 3. Разработать, выбрать и согласовать всем народом путь развития России в XXI веке. http://iwantto.org/blog/karel-6
